Национальная одежда

С древнейших времен у кубачинцев существовали свои общественные порядки, обряды, обычаи, праздники. Национальная одежда жителей Кубачей отличалась от одежды жителей других народов Кавказа. В дни торжеств мужчины носили на голове каракулевую папаху, надевали черкеску с газырями из слоновой кости в серебряной оправе, похожими на наперстки, с серебряным поясом из 35—56 деталей и серебряным кинжалом со вставками из слоновой кости, насеченным золотом, либо кинжалом, насеченным золотом. На ногах носили хромовые сапоги, либо войлочные сапожки, обшитые кожей. Под черкеску надевали брюки в виде галифе или прямые шаровары, которые засовывали в сапоги или войлочные сапожки, и рубашку с поясом из кашимира или из тонкого самодельного кавказского сукна (эхъа).

В обычные рабочие дни мужчины надевали шаровары из ткани синего цвета, подпоясанные сверху веревкой, и рубашку с серебряным поясом из 12—35— 56 деталей.

На годекан,  на улицу выходили в кафтане, плотно прилегающим к телу. На тело, кроме шаровар и рубашки, надевали овчинную шубу белого цвета. На ноги надевали войлочные сапожки (ватилла таппе). Шубу подпоясывали простым широким кожаным поясом из 2-х серебряных деталей.

В зимний период на годекан или в гости к соседям, родственникам ходили в овчинной папахе и в накидной овчинной шубке с длинными рукавами, вытянутыми почти до земли. В такие рукава руки не засовывали. Эта накидная шуба называлась «паркь» и была большого размера.

В настоящее время кубачинцы (мужчины) не носят национальной одежды, правда, некоторые еще надевают хромовые сапоги с твердой подошвой, овчинные шубы и накидные овчинные большие шубы с длинными рукавами. В основном, мужчины-кубачинцы носят европейские костюмы и, как все кавказские мужчины, — каракулевые папахи (шапки).

Своеобразный костюм (одежду) носили и носят в наши дни кубачинские женщины. Подобной одежды нет ни в одной стране мира. Наряд кубачинской женщины отличается яркостью, красотой, необычной формой. В одежде женщины за 70—100 лет произошли определенные изменения, но в целом ее форма сохранилась.

Свадебную одежду невеста должна была носить в течение 40 дней, пока не снимали чахлух. Чахлух — это ровная, очень толстая деревянная подвешенная палка размером 3—3,5 метра, диаметром 3—4 см, на которую накидывали подаренную ей одежду (платья, казы, платки и др.).

Когда снимали чахлух, собирались близкие родственники, и невеста по своему усмотрению дарила собравшимся что-нибудь из одежды — каз, платье, платок, отрез. К этому событию готовились вкусные кушанья: плов, курзе (вареники), лепешки с сыром, долма, шашлыки и т. д.

Свадебный наряд

Одежда: парчовые платья либо платья из необычной дорогой ткани; казы (головные накидки) из тонкой шелковой ткани, вышитые золотой нитью; чухты(в виде косынок) — передняя часть которых была вышита золотой нитью; сарбазе (обувь) среднеазиатского производства из красной кожи; платок размером 1,5 х 1,5 м, вышитый серебряной тонкой нитью; кафтан (кьабтан) — шубка (улгам) из парчовой ткани, утепленная, с полоской из норки спереди и снизу, с рукавами украшенными жемчугом, с деталями из золота, серебра, шириной 12-15 см (игьналла дулкме).

Украшения: массивные широкие серебряные браслеты с филигранью, со вставками из алмандина, бирюзы граната, александрита, рубина и др.; массивные большие золотые кольца со вставками из рубина или изумруда и т. д.; подвески золотые или серебряные, филигранные.

Одежду и украшения клали в специальный сундук и надевали только на свадьбу к родственникам на 3 дня. Потом эта одежда передавалась из поколения в поколение. 

Праздничный наряд

Одежда: платья из дорогой ткани (шелковой, шерстяной или любой другой, но яркой, с выделяющимися цветочками или вышивкой). Нижняя часть платья обшита тонкой полоской из яркой ткани другого цвета; платок шелковый, ярких цветов; казы из тонкой шелковой ткани белого цвета, вышитые золотыми нитками, либо с нашитыми на них желтыми блестками. Каз подшивался полоской из дорогой азиатской ткани шириной 12—15 см, вышитой серебряными нитками, под эту полоску подшивалась серебряная бахрома; улгам-кафтан из яркой шелковой ткани с норковой обшивкой, утепленный шерстяной подкладкой, простроченный сверху вниз строчкой шириной 5 см; шелковые носочки ярких цветов; чухта с вышитой ленточкой впереди и полосками из разноцветных шелковых тканей; сарбазе (обувь) бухарского производства.

Украшения: золотые кольца небольшого размера с бриллиантами, рубинами или корундами; серьги также небольшого размера с такими же камнями; цепочки золотые или серебряные.

 Повседневная одежда

Одежда: платья из шерстяных, полушерстяных, хлопчатобумажных тканей неярких расцветок. Подол платья подшивался другой, более яркой тканью; каз из маркизета или другой тонкой ткани, с выдернутыми в клетку нитками и подшитой шелковой бахромой; большой платок размером 1,5x1,5 м; чухта из не очень ярких полосок цветных тканей, нашитых на белую ткань; улгам-шуба из овчины с не очень высокой шерстью, украшенная спереди вышивкой и металлическими застежками; шаровары из ткани синего цвета; сапожки из войлока или туфли.

Украшения: простые серебряные кольца без камней с гравировкой и чернью; браслеты серебряные, плоские, неширокие с гравировкой и чернью.

Каждая женщина обязательно носила специальное нижнее белье из тонкой хлопчатобумажной ткани. Нижнее белое платье называлось «цIубага».

У современных кубачинских женщин сохранилась традиция носить свадебную и праздничную одежду с украшениями. Не носят только кафтан (улгам) и мало кто надевает овчинные шубки и войлочные сапожки (ватилла таппе), редко носят и сарбазе( азиатскую обувь), в основном надевают туфли, чувяки, сандалии, т.е. современную обувь.

Кубачинские женщины, живущие в городах, одеваются как горожанки, но когда едут в Кубачи, то, не доезжая 10—15 км, переодеваются в традиционную кубачинскую одежду. Считается неприличным быть одетой в городскую одежду.

 Обряд посвящения в батыри

Этот обряд считался самым интересным. Батыри (смелые) — молодые кубачинцы, призванные на службу. Они составляли костяк гарнизона крепости. Здесь была своя, четко организованная структура управления. В батыри посвящались юноши, которым исполнилось 24 года, иногда по желанию родителей разрешалось проводить посвящение в батыри, если до исполнения 24 лет оставалось несколько месяцев. До посвящения в батыри молодые кубачинцы не имели права жениться.

Организация праздника посвящения в батыри осуществлялась по решению Совета старейшин. Чаще всего этот праздник проводился весной и осенью. Весной — на 40-й весенний день, а осенью — после завершения полевых работ (заготовка сена и дров, помол зерна и т.д.). Расходы, связанные с подготовкой и проведением праздничных игр, ложились на плечи родителей посвящаемых в батыри, они же сообщали Совету старейшин о том, когда хотят провести посвящение своего сына: весной или осенью. Совет старейшин определял место, где будет проходить праздник. Обычно это было либо местечко Хьанжила возле здания Совета старейшин «Хала кулбе», либо так называемая Базарная площадь.

Посвящение происходило в присутствии 3—4 групп воинов, по 20—25 человек в каждой, уже находящихся на военной службе. На праздник посвящения в батыри приглашались и представители из близлежащих селений: Ураги, Дзилебки, Урцаки, Бакни, Сутбук, Сулевкент, Амузги, Шири и др. Приглашенные пригоняли с собой в дар организаторам по нескольку баранов.

Происходило это так. Из дома выходил юноша, одетый в черкеску с серебряными газырями, кавказским поясом и кинжалом. На голове, как правило, у него была каракулевая шапка. За сыном шли отец с матерью, следом за ними — родственники (мужчины и женщины), которые несли большие медные подносы с едой. Одна из женщин несла большой казан с пловом и 30 ложками, другая — большой поднос с жареной бараниной. Молодой родственник нес специально изготовленное к этому случаю деревцо с подвешенными на нем разноцветными вареными яйцами. Следом за ними шли музыканты (зурнач и барабанщик).

На месте проведения торжества их встречали празднично одетые батыри и члены Совета старейшин. Председатель Совета произносил краткую речь, посвященную этой семье, их сыну и поздравлял родителей юноши с праздником, а его самого со вступлением в состав батырей. Кадий читал стих из Корана и давал наставление новобранцу, главный смысл которого заключался в том, что молодой батырь должен в случае необходимости без колебаний отдать жизнь за честь и свободу «Зирехирана».

После торжественной части начиналось застолье. Батырей приглашали отведать то, что принесли родители и родственники, одновременно начинались танцы. Вначале батыри танцевал со своей матерью, затем с молодыми девушками и так в течение часа. После танцев начиналось посвящение следующего. Таким образом за день в батыри посвящалось несколько человек. В конце веселья все деревья с разноцветными варёными яйцами передавались молодым ребятам для еды.

После посвящения молодых юношей в батыри начинались состязания в ловкости, быстроте, силе и т. д. Победителям вручались памятные подарки. Затем начинался парад батырей. Вновь принятые в батыри шли впереди строя. В тот же день к воротам домов новых батырей прикреплялись небольшие ленты из парчовой ткани зеленого цвета, которые оставались там в течение недели. За это время родители батыри старались засватать за парня девушку, и если это удавалось, то по истечении первого срока службы (4 месяца) его обычно женили.

Праздники посвящения в батыри организовывались и после того, как Кубачи стали зависимыми от Кайтагского уцмийства. Они сопровождались игрищами, аналогов которым на Кавказе не было. Со слов Е. Шиллинга, проходили они следующим образом: пекли пирог из трех-четырех пудов муки диаметром до 2-х метров, начиняли его толстым слоем из сыра, яиц, мяса. Для приготовления пирога заранее готовили место, разводили огромный костер, а затем пекли в золе. Пока пирог пекся, его поворачивали 5—6 человек. Затем молодежь везла пирог в особой плетеной корзине на лошади или несла на носилках в селение Калакорейш. Делалось это тайком. Отправлялись вечером, чтобы прибыть в Калакорейш в полночь. Задача состояла в том, чтобы войти незаметно в спящее село, поставить пирог у дома старшины и крикнуть ему: «Вам пирог, а нам — праздник». Старшина должен был ответить: «Понял». Тогда молодежь делала выстрелы из ружей и убегала.

Проснувшееся население пускалось в погоню. Если погоня завершалась успехом, калакорейшцы не обязаны были устраивать праздник, а принесенный пирог делили между собой и съедали. Если же погоня не имела результата, калакорейшцы должны были устроить праздник. В празднике принимали участие мужчины, женщины, дети. Каждый калакорейшский двор выставлял от себя угощение. Праздник длился два дня, все это время пели, танцевали, устраивали скачки и различные другие состязания. Затем калакорейшцы с честью провожали гостей далеко за границы своего аула.

Последние игры-праздники посвящения в батыри проводились в Кубачах в 1926 году.

 Свадебный обряд

Свадьба была одним из самых примечательных событий в жизни кубачинцев. Она, как правило, продолжалась несколько дней и ночей, и в нее вовлекалось множество людей, зачастую все село. Свадебный ритуал состоял из трех актов: сговор, сватовство и, собственно, сама свадьба. Как правило, браки у кубачинцев заключались в возрасте 24—25 лет и чаще всего право выбора невесты принадлежало родителям, хотя иногда юноша-кубачинец мог сделать самостоятельный выбор. В этом случае он доверительно сообщал об этом своим друзьям или родственникам, а те обсуждали его выбор с родителями парня. Каких-либо жестких требований к невесте кубачинцы обычно не предъявляли, для них главным было ее физическое здоровье.

В этом плане интересны традиционные требования, предъявляемые к невестам в других близлежащих селах, некогда входивших в сообщество Зирехиран. К примеру, в Сулевкенте предпочитали невест с крупной стопой, это объяснялось тем, что там был развит гончарный промысел, а добывать и месить глину было уделом женщин. В Амузги предпочитали высоких, крепких девушек, способных выполнять тяжелую физическую работу (вращать точильное колесо и т. д.). Молодые же кубачинцы отдавали предпочтение прежде всего внешности, для них главным критерием оценки была красота девушки.

Определенные требования предъявлялись и к юноше стороной невесты, чаще это касалось его мастерства, а также был ли он посвящен в батыри и т.д.

Когда родители юноши определялись с выбором невесты, начиналось сватовство, однако обычай не дозволял им самим вести переговоры с родителями девушки. Это делали за них посредники, как правило, близкие родственники. В назначенный день, выбрав маршрут и помолившись, они шли сватать. Трудно перечислить все условности и детали сватовства, к примеру, нужно было знать как, куда, после кого ступить, что сказать и что положить. Все эти правила вырабатывались веками, становились традицией, однако традиция не мешала импровизации.

Для того чтобы сватовство прошло успешно, в качестве сватов посылались как женщины, так и мужчины, умеющие хорошо говорить. В дом входили без предупреждения, рассаживались, обменивались приветствиями. Догадливые хозяева сразу настраивались на определенный лад, а невеста уходила с глаз долой. Даже при заведомо решенном деле родители невесты сначала пытались отказывать, мол, надобно подождать, молода еще и т. д., тогда сваты с еще большим азартом расхваливали жениха. Бывали случаи, когда, ничего не добившись, сваты засватывали старшую, засидевшуюся в девках сестру девушки, или же уходили, в другой дом и сватали другую девушку, порой даже помимо желания жениха. Сватовство у кубачинцев заканчивалось обещанием со стороны родителей невесты и определением даты свадьбы.

Для скрепления принятых сторонами обязательств родителям девушки вручались какие-либо ценные вещи, чаще всего это были золотые серьги, кольцо или браслет.

С этого времени жених получал право общения со своей невестой, но встречи эти, как правило, происходили в присутствии подруг или родственниц девушки. В Кубачах не были приняты характерные для остального Дагестана периоды так называемых избеганий и запретов, когда невеста должна была сидеть дома и прятаться от родственников жениха. Напротив, она приобретала большую по сравнению с другими неэасватаиными девушками свободу общения и передвижения.

Свадьбу кубачинцы играли очень красочно. Приглашались все односельчане, за исключением кровников (если таковые имелись), для этого заранее назначались ответственные, которые, обходя дом за домом, приглашали всех на торжество. Подготовкой самой свадьбы занимались, как правило, родственники, друзья, соседи. Они заранее готовили припасы, а затем угощения.

Свадьба длилась четыре дня. В первый день основные мероприятия проходили в доме невесты. Ближе к вечеру туда приходила представительная делегация родственников жениха с дарами для невесты {одежда, украшения и т. д.). Очень интересен был сам обряд приношения даров. Возглавляла процессию ближайшая родственница жениха, которая несла вазу, наполненную доверху рисом, куда вкладывались золотые украшения для невесты. У ворот процессию встречали родители невесты, после взаимных приветствий принесенные дары складывались в центре кунацкой комнаты и начинался их осмотр стороной невесты. Это был своеобразный ритуал, нечто вроде импровизированного торга. Представители невесты пытались выторговать у пришедших определенную сумму, мотивируя это тем, что принесенные дары не совсем соответствуют их ожиданиям. Все это делалось в шутливой форме, носило чисто условный характер и не имело ничего общего с характерным для многих народностей Дагестана взиманием калыма. Весь этот спектакль был рассчитан прежде всего на то, чтобы рассмешить, развеселить гостей. По окончании торга подавалось богатое угощение, отведав которое делегация отправлялась обратно в дом жениха, захватив с собой блюдо с варениками, приготовленными невестой специально для жениха. Это символизировало ее окончательное согласие выйти за него замуж.

Веселье в доме жениха продолжалось до утра и сопровождалось песнопением, танцами и т. д. На второй день свадьбы, ближе к обеду, веселье возобновлялось. Обычно к жениху и к невесте приходили в зависимости от близости отношений, степени родства, но многие посещали как одну, так и другую сторону. В доме жениха все это время играла музыка, в дом невесты музыканты не приглашались, здесь на гармошке играли сами девушки.

В Кубачах в качестве музыкальных инструментов использовались чаще всего зурна и барабан, играли обычно одну-две мелодии, характерные только для Кубачей, игра сопровождалась танцами, которые начинали друзья жениха и его родственники.

Танец носил коллективный характер и составлял основу свадебного веселья.

Свадьбы в Кубачах играли, как правило, летом, и потому основное веселье проходило на специально подготовленных для этого площадках, куда из дома жениха, ближе к вечеру, перебиралась вся свадебная процессия. Таких площадок в селе было три: в нижней части, в средней и в верхней. В зависимости от того, к какой из них ближе располагался дом жениха, и проходила свадьба. Зрелище было удивительным, площадка не могла уместить всех желающих, и потому многие (особенно молодежь) взбирались на крыши близлежащих домов и оттуда наблюдали за этим своего рода театрализованным представлением. Обслуживали гостей, подносили им угощения, выпивку близкие родственники жениха, они же первыми начинали и танцы, затем к ним присоединялись приглашенные. Для увеселения публики появлялись «полтярс» (пялтарте) — ряженые в масках. Своими шуточными номерами они вносили своеобразное оживление. Помимо масок непременным атрибутом ряженых были кольчуга и кинжал.

Что касается танцев, то наиболее популярной у кубачиицев была лезгинка в местной интерпретации, танцевали и другие танцы, такие, как «кIукIдеркала» — танец, исполняемый вприсядку, и «аскайла» — групповой танец, который обычно исполнялся во время посвящения юношей в батыри.

Периодически танцы сменялись песнопением, тостами и т. д. Веселье продолжалось до темноты. С наступлением сумерек зажигались смоляные факелы, и вся свадебная процессия отправлялась за невестой.

Шествие представляло интереснейшую картину. Шли с музыкой, периодически останавливались для танцев, таким образом подходили к дому невесты. Заблаговременно, до подхода свадебной процессии, молодежь забирала из дома невесты заранее приготовленную медную посуду и другое приданое, в том числе сундук для свадебной одежды, и относила все это по другой дороге в дом жениха. Перед тем как вести невесту в дом жениха, ее одевали в новую, принесенную от жениха одежду. Традиционное нарядное женское одеяние шилось из дорогих персидских, индийских и других парчовых тканей. Выводили невесту из дома в этом одеянии с закрытым лицом 2 мужчин и 4 женщины, перед этим отец давал ей свое благословение. Сопровождали невесту к жениху женщины — родственницы жениха. Спереди и сзади процессию «охраняли» вооруженные люди, как со стороны невесты так и со стороны жениха. Когда свадебная процессия приближалась к дому жениха, его родственники выходили к воротам с приветствиями, а его мать посыпала голову невесты орехами и т.д.

Невесту приводили в отведенную ей лучшую комнату, а перед тем как ввести, смазывали ее губы медом. Радушно приняв невесту и ее провожатых, родня и друзья жениха начинали выпроваживать гостей. Жених, как правило, все это время где-то прятался, и только после ухода гостей друзья жениха тайком приводили его к невесте.

Утро следующего дня начиналось с поздравлений молодых, первыми это делали родители жениха, тогда же совершался обряд открывания лица. Невеста, в свою очередь, одаривала родственников, пришедших ее поздравить. К обеду в дом жениха приглашалась мать невесты с ближайшими родственницами, которые приносили с собой приданое невесты.

После ухода матери невесту вели за водой к роднику. Сопровождали ее родственники и родственницы, друзья с обеих сторон. В красивой одежде, с традиционными водоносными кувшинами эта процессия представляла собой яркое зрелище. Шли за водой с песнями под музыку, периодически в ходе шествия устраивали танцы, во время которых танцующим девушкам делались денежные подарки. У родника устраивался импровизированный пикник, на котором угощали всех присутствующих. Заполнив кувшины водой, процессия возвращалась домой.

Вечером того же дня отец невесты приглашал к себе в дом жениха. Сопровождали жениха его друзья и близкие родственники. К их приходу готовился хороший стол, подавалось обильное угощение. Здесь же совершался еще один традиционный свадебный обряд: родственники жениха всячески старались отвлечь внимание хозяев, чтобы «умыкнуть» какую-либо вещичку для жениха, порой дело доходило до курьезов, когда уносили все, что можно унести, уводили даже скот, но, как правило, вещи потом возвращались родителям невесты, часть из них, с их согласия, оставлялась в доме жениха.

На следующий день в дом к жениху приглашался отец невесты с родственниками, они приносили с собой четырехяталовый котел и какое-либо украшение для невесты.

На этом свадебные торжества заканчивались, наступала будничная жизнь.

К сожалению, в последние годы в Кубачах все реже и реже устраиваются традиционные свадебные церемонии. Стало обычным непродолжительное проведение свадьбы. Иногда в день играют по нескольку свадеб, многие свадьбы справляют в городах. Все это постепенно приводит к утрате своеобразных кубачинских свадебных обрядов.

 Погребальнный обряд

Сегодняшний обряд погребения в Кубачах, его ритуалы во многом схожи с похоронами в других селах Дагестана. В древности же он был довольно своеобразным и больше напоминал языческий обряд Тибета. Об этом свидетельствуют записи испанского путешественника Абу-Хамида-Аль Гарнати. Вот что он писал: «Близ Дербента расположена большая гора, на вершине которой имеются два селения. Живет в них народ, называемый Зирехиран, т. е. изготовители панцирей... Нет у них религии и не платят они джиз. Когда умирает у них человек и если он мужчина, то передают его мужчинам, находящимся под землей, которые расчленяют кости покойника, очищают их от мяса и собирают мясо его, которое дают на съедение черным воронам. Они стоят с луками, чтобы не дать другим птицам есть что-нибудь из мяса. А если покойник — женщина, то передают ее мужчинам над землей, которые вытягивают ее кости и дают мясо коршунам. И стоят они со стрелами, чтобы помешать другим птицам приближаться к ее мясу».

Трудно, конечно, сказать что-либо определенное на это, к сожалению, в Кубачах не проводились археологические раскопки, но то, что подобное все-таки могло иметь место, подтверждают раскопки Шаракунского могильника (Южный Дагестан), где были обнаружены следы подобного захоронения с признаками расчленения трупа.

В более позднее время для похоронного обряда кубачинцев стало характерным не столько избавление от покойника, сколько стремление сохранить его вблизи живущих, о чем свидетельствует и расположение могильников — все они находятся вблизи села. Умерших за пределами села кубачинцев привозят хоронить в село. Кроме того, произошла трансформация и самих погребальных сооружений. Наиболее характерными стали узкие вытянутые грунтовые могилы, стенки и перекрытия которых выложены из каменных плит.

С годами у кубачинцев изменились не только похоронные ритуалы, но изменилось и само отношение к смерти. Смерть стала считаться естественным явлением и достойно умереть в глубокой старости означает то же, что и достойно прожить жизнь. Смерть глубокого старика не считается горем, другое дело, когда смерть оказывается преждевременной, тогда она воспринимается с тяжелой душевной болью как близкими родственниками, так и сельчанами. Все они принимают участие в погребальных и поминальных обрядах. Выразить соболезнование тем, кого постигло горе, приезжают кубачинцы, живущие в других местах.

Хоронят в Кубачах в послеобеденное время. Перед похоронами умершего обмывают, переодевают в чистую одежду, заворачивают в белый холст (саван), укладывают на специальные носилки, укрывают черной буркой и на руках несут до самого кладбища.

Вынос умершего из дома сопровождается плачами и причитаниями женщин, но в самих похоронах женщины не участвуют, все дни траура они читают Коран или же раздают садака. Если кто-либо из сельчан во время похорон не оказался дома, то он должен выразить соболезнование после возвращения.

Что касается самого обряда погребения, то по этому случаю мулла первым долгом произносит благословенное слово «фатиха» (т.е. соболезнование) и обращается к богу за упокоем души умершего, затем читает Коран (ясин, кулгьу). По завершении погребения мулла орошает могилу водой из кумгана.

После смерти родные и близкие отмечают третий день, сороковой, а также годовщину смерти. В эти дни проводятся поминки, на которые готовятся поминальные кушанья. В тризне участвуют все родственники и близкие друзья. Для увековечивания памяти усопшего ставится надгробный памятник с указанием имени и даты смерти. Памятники очень характерны для Кубачей, они богато украшены резным орнаментом с включением в него различных надписей, изречений из Корана и т. д. По этим памятникам можно судить не только о том, что кубачинцы замечательные мастера, но и проследить историю села, развития декоративного искусства, принесшего Кубачам мировую славу.

* * *

Отмечались кубачинцами религиозные праздники — «Рамазан байрам» и «Курбан байрам».

Существовал и такой обычай. За крупную кражу или за убийство по решению судебной коллегии виновного высылали в одно из соседних сел — Урцаки, Сутбук, Киши, Дибгаши и т. д. А того, кто повторно совершал подобное преступление, сбрасывали с отвесной скалы, что расположена к юго-востоку от Кубачей, недалеко от родника Эцила. Это решение приводил в исполнение по жребию один из членов судебной коллегии. Редко кто оставался в живых. В истории Кубачей был случай, когда осужденный и сброшенный со скалы Идрис остался жив. Его навечно выслали из Дагестана без права на возвращение, а скалу с тех пор называют Идрисла муда.

Когда кубачинцу предстояла дальняя поездка, жена пекла кулчме — печенье, которое не портится 5—6 месяцев. Тесто для кулчме делается на сметане с яйцами, потом поджаривается на топленом масле.

Один из древних праздников кубачинцев — это праздник 40 дней весны. Его отмечали в хорошую погоду в первой декаде мая. В день праздника молодые кубачинцы в нарядной одежде (девушки с мучалами) шли к святому источнику «Улилла шинна къатта», который находился вблизи селения Шири. Когда возвращались, время от времени оставливались и устраивали танцы. Молодые кубачинцы старались в этот день выбрать себе невесту.

В Кубачах было много и других обычаев и традиций, о которых можно написать еще не одну страницу.

 УСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

В начале XX века в Кубачах началось угасание промысла. В силу не зависящих от сельчан причин стали ослабевать их связи со странами Переднего Востока. Царская администрация, расположенная в Маджалисе, не уделяла должного внимания проблемам, вставшим перед кубачинцами. Все это привело к тому, что население села стало резко уменьшаться: одни мастера уезжали, другие из-за падения спроса на изделия вынуждены были бросить ремесло. В селе стало увеличиваться число людей, перебивающихся случайными заработками на заготовках сена, дров и т. д. В то же время появилось большое количество людей, разбогатевших на использовании наемного труда. Произошла некая поляризация населения, что негативно сказалось на укладе жизни кубачинцев. Люди перестали придерживаться традиционных обрядов. Совет старейшин утратил свое влияние, начались беспорядки в Джума-мечети и медресе.

В 1906 году умер единственный ученый арабист, замены ему сыскать не удалось, а кадий был далеко, (в Дербенте). Многие богатые кубачинцы перестали делать «закат» (10-процентные отчисления от своих доходов в пользу бедных) и оттого доходы Джума-мечети уменьшились. Двухклассные религиозные школы также стали плохо работать, дети на занятия почти не ходили, особенно зимой.

Распалась и судебная система. В селе фактически верховенствовала богатая часть населения, остальные же вынуждены были влачить жалкое существование. Начались голод, болезни. Люди умирали десятками. И вот в такое нелегкое для кубачинцев время пришла еще одна напасть. Осенью 1918 года при содействии Горского правительства в селе появились турецкие войска, которые обложили жителей данью. Кубачи должны были собрать либо 100 винтовок, либо 250 кусков азиатского сукна. Но поскольку собрать столько винтовок было практически невозможно, решили откупиться сукном. Сельский старшина Алигаджи Канаев и сельский исполнитель Викалай прилагали большие усилия для сбора сукна. Однако сделать это в срок не успели, и потому для устрашения сельчан на базарной площади прилюдно были жестоко избиты несколько кубачинцев, в том числе Гусейн Таилов, а пятерых арестовали. Подобные меры принимались турками и в близлежащих селах, в селении  Киша ими были сожжены пшеничные стога.

В 1919 году во многих районах Дагестана власть захватили деникинцы и банды Гоцинского. Народ поднялся на защиту своей независимости. Активное участие в этой борьбе принимали и кубачинцы — красные партизаны Рабадан Мамачев, Яхья Абакаров, Ахмед Гаммаев, Гаджимагомед Гусейнов и др. Вместе с выходцами из других сел они сражались с деникинскими войсками в Дербентском районе.

К осени 1920 года Советская власть в регионе была восстановлена. Огромная заслуга в этом принадлежала замечательному сыну кубачинского народа Юсупу Кабукаеву. Родился он в 1899 году. Кубачинскому мастерству обучался во Владикавказе у Гусейна Гаджиюсупова и Иммы Гаджиева. В 1910 году вместе с родственником переехал в Варшаву, где жил до 1912 года, затем перебрался в Петербург, где проработал в мастерской Иммы Гаджиева до 1918 года. Там он научился читать, писать, сошелся с революционно настроенными студентами и стал принимать активное участие в революционном движении.

В 1918 году вернулся в Дагестан, вступил в Дагестанский красногвардейский полк, участвовавший в разгроме банд Гоцинского и отрядов полковника Бичерахова. В 1920 году вступил в Коммунистическую партию, принимал активное участие в восстановлении Советской власти в Дагестане. В 1921 году был избран секретарем участкового комитета партии селения Уркарах, а в 1922 году — председателем Уркарахокого исполкома. Затем он был направлен на учебу в коммунистический университет, по окончании которого был назначен уполномоченным Дагестанской контрольной комиссии в Кайтаго-Табасаранском округе. В 1924 году его назначили ответственным секретарем окружного комитета партии. Находясь на этом посту, он принимал активное участие в ликвидации бандформирований, строительстве дороги из Маджалиса в Уркарах, прокладке телефонных линий и т. д. В 1930 году, когда был организован Дахадаевский район, Юсуп Кабукаев был избран первым секретарем райкома партии. В 1933 году его перевели на работу в Махачкалу заместителем председателя Дагкустпромсоюза, а в 1934 году он стал председателем Дагестанской областной страховой кассы.

В 1935 году несколько месяцев проработал заместителем начальника политотдела Литвиновской МТС Азово-Черноморского края. В 1936 году он вновь был направлен на работу в Дахадаевский район первым секретарем райкома партии, однако вскоре его назначили руководителем Дагразнопромсоюза.

В 1937 году был репрессирован вместе со всем руководством обкома партии и в 1940 году приговорен к 5 годам лишения свободы. В 1944 году умер в заключении. Позднее вместе с Самурским и Далгатом был реабилитирован.

В 1937 году мой отец, Гаджимагомед Гусейнов, активный участник установления Советской власти в Дагестане, за родственные связи с репрессированным Юсупом Кабукаевым был исключен из партии.

Что касается самого села, то с установлением Советской власти к руководству пришли другие люди — это Абдусалам Омаркадиев, Рабадан Мамачев и др. В 1922 году в Кубачах открылась советская школа, первым учителем в ней стал лакец Абдулла Каяев. В 1924 году в селе была организована артель, в том же году открылись почта и медпункт. В 1929 году в местечке Бетукажила была заложена двухэтажная каменная школа площадью 265 кв. м. Началась новая жизнь.