Для Кубачей этого периода характерным было отходничество — поездки мастеров на заработки. Иногда в поисках приемлемого для работы места они оказывались даже в других странах. Чаще всего мастера оседали в городах Северного Кавказа, хотя много их было и в Крыму, и на Украине, и в Петербурге и т. д. Однако были и такие, кто предпочел остаться в селе. Это знаменитый гравер Каппалай, который выполнял заказы состоятельных сельчан, это и золотых дел мастер, искусный филигранщик Магомед Халимов, это и мастер Сулай, изготавливающий кинжалы из мельхиора (сплав, похожий на серебро), который ему присылали из Варшавы. Мастер делал их настолько качественно, что порой они стоили дороже серебряных.

Что касается цен на изделия, то они в тот период были довольно устойчивы и, за редким исключением, не выходили из определенных рамок. В самом селе они были на 10—15% ниже, чем в других регионах. Для примера приведем цены того периода на некоторые изделия кубачинских мастеров. Простой «кьара-хиржан» — кинжал, длиной 36—40 см, обтянутый кожей, с костяной ручкой и железным наконечником, стоил 3 рубля. Серебряный кинжал такого же размера с ручкой из слоновой кости стоил 12 рублей, а кинжал с золотой насечкой — 25—30 рублей. Однако, в зависимости от размера, качества работы и лезвия, цена могла доходить до 45 рублей. Шашки серебряные с гравировкой стоили около 50 рублей, а шашки, сабли, изготовленные в технике насечки золотом по железу, слоновой кости, оценивались в 150—200 рублей. Серебряные пояса, в зависимости от размера и работы, стоили 7—75 рублей.

Для сравнения приведем цены того же периода на живность: так, верховые лошади стоили 14—16 рублей, коровы — 10—12 рублей, барана можно было купить за 3—5 рублей. Относительно цен на хорошие изделия также небольшими были цены на продукты питания, пшеницу, ячмень и т. д.

Цены на изделия оставались стабильными, но иногда они могли повыситься в 2—3 раза в случае индивидуального заказа для известных особ. Но и работа должна была быть уникальной и неповторимой.

Интересен в этом плане пример, связанный с моим отцом. В пору, когда они вместе с Абдуллой Кациевым работали в мастерской в Нальчике, к ним как-то зашел один офицер и заказал серебряную шашку с глубокой гравировкой и с чернью, дал задаток 25 рублей и сказал, что зайдет за ней через месяц. Вдвоем они изготовили к этому сроку довольно приличную шашку с ручкой из слоновой кости и с глубокой гравировкой. Стоила такая шашка, как я уже говорил, 50 рублей.

Заказчик внимательно осмотрел шашку, спросил, сколько она стоит, получив ответ, молча достал деньги, протянул их отцу, поблагодарил за работу, но затем подошел к наковальне, вытащил клинок из ножен и тремя ударами молотка сплющил ножны. «Вы не обижайтесь, — обратился он к мастерам, — но мне нужна очень хорошая шашка. Вот вам еще 125 рублей и сделайте мне в течение двух месяцев новую шашку». Отец не хотел брать денег, опасаясь, что и новая шашка может не понравиться, но заказчик настаивал, и им пришлось уступить. За два месяца отец и Абдулла изготовили новую шашку с интересной орнаментальной композицией. Она настолько понравилась заказчику, что он добавил им за отличную работу еще 25 рублей.

Однако такие случаи были довольно редки, чаще всего мастерам приходилось заниматься изготовлением простого оружия и изделий посудного характера — подносов, чайников, ларцов, шкатулок, сахарниц, кувшинов для вина, портсигаров и т. д. Очень много заказов поступало на изготовление поясов, газырей, женских украшений, которые были в моде особенно в крупных городах.

В Варшаве и Петрограде работали тогда братья Тупчиевы — Бахмуд и Абдулла; в Ростове-на-Дону — Джалил Магомедов и Гаджирасул Ирганов; в Киеве — Бахмуд Ибрагимов, в Крыму — Гаджимамма Ананаев, в Стамбуле — Али Гаджиатаев (так там и остался), некоторое время там же работали Расул Магомедов и Бахмуд Тубчиев; в Тебризе несколько лет проработали Гамза Хапуев и Али Гаджияхъяев; в Тегеране — братья Магомед и Шихум Шихумовы.

В Иране большим спросом пользовались женские украшения. В Турции в тот период хорошо шли серебряные сабли и турецкие ножи (кьилич), серебряные пояса и газыри. В России же пользовались спросом изделия посудной группы.

Мастера выезжали для работы в тот или иной регион, в зависимости от спроса и своей специализации. Зачастую они открывали свои собственные мастерские, но такую возможность имели не все. Кто не имел, тот, как правило, нанимался на работу в чью-либо мастерскую. Больше всего мастерских было у лакцев, они отличались деловой хваткой, предприимчивостью, были более рискованными, чем кубачинцы, и поэтому часто перехватывали инициативу. Кубачинцы старались не селиться в тех местах, где уже работали лакцы, но, тем не менее, многим кубачинским мастерам все-таки приходилось работать в мастерских лакцев. В одной из таких мастерских в Нальчике с 1885 по 1895 годы работал и мой дед Гусейн Гаджиюсупов. Хозяин мастерской лакец Аминулла платил ему за работу 18—20 рублей в месяц. С 1895 по 1903 годы дед работал во Владикавказе в мастерской у лакца Али-Буты из села Хурукра, но уже за 25 рублей в месяц. Очень часто мастера, проработав некоторое время в чужих мастерских, открывали собственное дело. Так, наш сосед Ахмед Кичбаев с 1898 года работал в Армавире у лакца за 6 рублей в месяц, с 1903 по 1908 годы — у кубачинца Ашнаева в Баталпашинске за 20 рублей в месяц, а в 1908 году открыл собственную мастерскую в Екатеринбурге, где уже у него работали 3 лакца и 4 кубачинца, платил он им по 25 рублей в месяц. Правда, и рабочий день в таких мастерских длился с раннего утра до позднего вечера.

Работали в мастерских обычно в свободное от сельскохозяйственных работ время. Осенью, как правило, каждая семья занималась заготовкой на зиму продуктов питания, просушкой мяса и т. Д. К этому времени мастера возвращались домой для проведения хозяйственных работ — заготовки дров, сена и т. д. Однако, начиная с 1905 года, многие кубачинцы перестали возвращаться домой и ограничивались посылкой денег. На эти деньги их семьи нанимали работников для выполнения необходимых по хозяйству работ. С этого времени началось классовое расслоение в Кубачах. Появились богатые семьи, т. е. прослойка, которая стала активно заниматься предпринимательской деятельностью и торговлей.

В Кубачи стали приезжать покупатели из-за границы. Чтобы удовлетворить их спрос на так называемый антиквариат, многие кубачинцы выезжали в Азербайджан, Иран и другие страны Переднего Востока для приобретения «антиков». Некоторые кубачинцы занимались имитацией. В Кубачах насчитывалось более 40 человек, специализировавшихся на этом деле. Поездки мастеров в страны Европы продолжались до начала первой мировой войны и очень много значили для развития села.

Посещение европейских музеев, участие в выставках расширяли кругозор кубачинцев, повышали их культуру.